Наруто 105 серия Трёххвостая Черепаха-монстр 18+

тлосвчгрммосб

Саске кун

Я ло

Втора́я мирова́я война́[~ 1] (1 сентября 1939 — 2 сентября 1945[2]) — война двух мировых военно-политических коалиций, ставшая крупнейшим вооружённым конфликтом в истории человечества. В этой войне участвовали 62 государства из 74 существовавших на тот момент (80 % населения Земного шара[3]). Боевые действия велись на территории Евразии и Африки[~ 2] и в водах всех океанов. Это единственный конфликт, в котором было применено ядерное оружие. В результате войны погибло более 70 миллионов человек, большинство из которых — мирные жители. Вторая мировая война Левый столбик (сверху вниз): Альберт Шпеер, Адольф Гитлер и Арно Брекер на фоне Эйфелевой башни, июнь 1940 года; фотография Макса Альперта «Комбат» — советский офицер поднимает бойцов в атаку, июль 1942 года; высадка войск американской 1-й пехотной дивизии на пляже «Омаха», 6 июня 1944 года; установка советского знамени на крыше рейхстага, май 1945 года. Правый столбик (сверху вниз): тонущий американский линкор «Аризона» после нападения на Перл-Харбор, 7 декабря 1941 года; немецкий танк «Тигр» в северной Франции, март 1944 года; водружение флага над Иводзимой 23 февраля 1945 года; ядерный гриб над Нагасаки, 9 августа 1945 года. Левый столбик (сверху вниз): Альберт Шпеер, Адольф Гитлер и Арно Брекер на фоне Эйфелевой башни, июнь 1940 года; фотография Макса Альперта «Комбат» — советский офицер поднимает бойцов в атаку, июль 1942 года; высадка войск американской 1-й пехотной дивизии на пляже «Омаха», 6 июня 1944 года; установка советского знамени на крыше рейхстага, май 1945 года. Правый столбик (сверху вниз): тонущий американский линкор «Аризона» после нападения на Перл-Харбор, 7 декабря 1941 года; немецкий танк «Тигр» в северной Франции, март 1944 года; водружение флага над Иводзимой 23 февраля 1945 года; ядерный гриб над Нагасаки, 9 августа 1945 года. Дата 1 сентября 1939 — 2 сентября 1945 (6 лет 1 день)[1] Место Евразия, Африка, Мировой океан Причина Тяжёлые для Германии условия Версальского мирного договора 1919 года Империализм и милитаризм великих держав мира, в том числе немецкие национал-социалистические идеи и политика Адольфа Гитлера Последствия Версальско-Вашингтонской системы Мировой экономический кризис (Подробнее…) Итог Победа антигитлеровской коалиции; капитуляция Германии, Японии и их союзников Оккупация немецких территорий и их разделение между победителями Создание Организации Объединённых Наций Запрет и осуждение идеологий фашизма и нацизма Уменьшение роли Великобритании и Франции в общемировой политике СССР и США становятся сверхдержавами Раскол мира на два лагеря, начало Холодной войны Приход к власти просоветских правительств в ряде государств Восточной и Центральной Европы Старт процесса деколонизации и распада колониальных империй Нюрнбергский процесс и последующие суды (подробнее…) Противники Антигитлеровская коалиция: Великобритания СССР (с 1941) США (с 1941) Франция (до 1940) Сражающаяся Франция (с 1940) Китай (подробнее…) Страны «оси» и их союзники: Нацистская Германия Италия (1940—1943) Итальянская социальная республика (с 1943) Япония (подробнее…) Командующие Великобритания У. Черчилль Союз Советских Социалистических Республик И. В. Сталин Союз Советских Социалистических Республик Г. К. Жуков Союз Советских Социалистических Республик Б. М. Шапошников † Союз Советских Социалистических Республик А. М. Василевский Союз Советских Социалистических Республик К. К. Рокоссовский Союз Советских Социалистических Республик И. С. Конев Союз Советских Социалистических Республик С. М. Будённый Союз Советских Социалистических Республик Н. Ф. Ватутин † Союз Советских Социалистических Республик К. Е. Ворошилов Союз Советских Социалистических Республик А. И. Ерёменко Союз Советских Социалистических Республик Д. Г. Павлов † Союз Советских Социалистических Республик М. П. Кирпонос † Союз Советских Социалистических Республик М. М. Попов Югославия И. Броз Тито Королевство Румыния Михай I Румыния К. Василиу-Рэшкану К. Маннергейм (с 1944) Ф. Рузвельт Соединённые Штаты Америки Дуайт Эйзенхауэр Франция Ш. де Голль Чан Кайши Чэнь Чэн Янь Сишань Фэн Юйсян Ли Цзунжэнь Сюэ Юэ Бай Чунси Чжу Дэ Е Тин Мао Цзэдун Бразилия Жуан Батиста Маскареньяш ди Мораиш Нацистская Германия А. Гитлер Нацистская Германия Эрвин Роммель † Нацистская Германия Г. Гиммлер Сдался Г. Геринг Сдался Нацистская Германия В. фон Браухич Нацистская Германия Ф. фон Бок † Нацистская Германия Х. Гудериан Нацистская Германия Э. фон Клейст Нацистская Германия Г. фон Клюге †Тяжёлые для Германии условия Версальского мирного договора 1919 года Империализм и милитаризм великих держав мира, в том числе немецкие национал-социалистические идеи и политика Адольфа Гитлера Последствия Версальско-Вашингтонской системы Мировой экономический кризис (Подробнее…)

Чел ты ёбнулся

Часть четвертая I Библейское предание говорит, что отсутствие труда — праздность — было условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие все тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором бы он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие — сословие военное. В этой-то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы. Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова. Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre 1, но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своею жизнью. В последнее время, т. е. в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей. Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Все это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери холодными классическими письмами, начинавшимися: «Ma chère maman» 2 и кончавшимися: «votre obéissant fils» 3, умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во-первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во-вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался, не попроситься ли в отпуск, чтоб увидеть Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дело, то все имение пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что все идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и все твое семейство несчастными», — писала графиня. Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно. Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но, выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и, вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба того, что особенно интересно было ему, произведен ли он будет в ротмистры или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него и которых Ростов на пари бил, что продаст за две тысячи; как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, — он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда-то туда, где все было вздор и путаница. Через неделю вышел отпуск. Гусары, товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по пятнадцати рублей подписки, — играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции. До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади — в эскадроне; но перевалившись за половину, уже он начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра и панну Боржозовску и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону притяжения обратно квадратам расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции дал ямщику три рубля на водку и, как мальчик, задыхаясь, вбежал на крыльцо дома. После восторгов встречи и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь (все то же, к чему же я так торопился!), Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них было какое-то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел, Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор, как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно-шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся и смеялся, глядя на нее. — Совсем не та, — говорил он. — Что ж, подурнела? — Напротив, но важность какая-то. Княгиня? — сказал он ей шепотом. — Да, да, да, — радостно говорила Наташа. Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо. — Что ж, ты рад? — спрашивала Наташа. — Я так теперь спокойна, счастлива. — Очень рад, — отвечал Николай. — Он отличный человек. Что ж, ты очень влюблена? — Как тебе сказать, — отвечала Наташа, — я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и так мне спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде... Николай выразил Наташе свое неудовольствие в том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела. — Ты совсем, совсем не понимаешь, — говорила она. Николай замолчал и согласился с нею. Брат часто удивлялся, глядя на нее. Совсем не было похоже, чтоб она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по-прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более что он не видал с нею князя Андрея. Ему все казалось, что что-нибудь не то в этом предполагаемом браке. «Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» — думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и удовольствию отчасти, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак. — Вот пишет, — говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, — пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно, болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получает. А впрочем. Бог даст, все и хорошо будет, — заключала она всякий раз, — он отличный человек. 1 дурного тона. 2 Милая матушка. 3 ваш послушный сын.

Часть четвертая I Библейское предание говорит, что отсутствие труда — праздность — было условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие все тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором бы он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие — сословие военное. В этой-то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы. Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова. Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre 1, но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своею жизнью. В последнее время, т. е. в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей. Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Все это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери холодными классическими письмами, начинавшимися: «Ma chère maman» 2 и кончавшимися: «votre obéissant fils» 3, умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во-первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во-вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался, не попроситься ли в отпуск, чтоб увидеть Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дело, то все имение пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что все идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и все твое семейство несчастными», — писала графиня. Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно. Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но, выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и, вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба того, что особенно интересно было ему, произведен ли он будет в ротмистры или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него и которых Ростов на пари бил, что продаст за две тысячи; как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, — он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда-то туда, где все было вздор и путаница. Через неделю вышел отпуск. Гусары, товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по пятнадцати рублей подписки, — играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции. До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади — в эскадроне; но перевалившись за половину, уже он начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра и панну Боржозовску и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону притяжения обратно квадратам расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции дал ямщику три рубля на водку и, как мальчик, задыхаясь, вбежал на крыльцо дома. После восторгов встречи и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь (все то же, к чему же я так торопился!), Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них было какое-то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел, Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор, как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно-шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся и смеялся, глядя на нее. — Совсем не та, — говорил он. — Что ж, подурнела? — Напротив, но важность какая-то. Княгиня? — сказал он ей шепотом. — Да, да, да, — радостно говорила Наташа. Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо. — Что ж, ты рад? — спрашивала Наташа. — Я так теперь спокойна, счастлива. — Очень рад, — отвечал Николай. — Он отличный человек. Что ж, ты очень влюблена? — Как тебе сказать, — отвечала Наташа, — я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и так мне спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде... Николай выразил Наташе свое неудовольствие в том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела. — Ты совсем, совсем не понимаешь, — говорила она. Николай замолчал и согласился с нею. Брат часто удивлялся, глядя на нее. Совсем не было похоже, чтоб она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по-прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более что он не видал с нею князя Андрея. Ему все казалось, что что-нибудь не то в этом предполагаемом браке. «Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» — думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и удовольствию отчасти, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак. — Вот пишет, — говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, — пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно, болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получает. А впрочем. Бог даст, все и хорошо будет, — заключала она всякий раз, — он отличный человек. 1 дурного тона. 2 Милая матушка. 3 ваш послушный сын.

Ты

2 месяца назад

Ебанулся

Ответить 0 Пожаловаться

Ноунэйм какой-то

1 месяц назад

Ты чё угадаешь ?

Ответить 0 Пожаловаться

Писюн

1 месяц назад

А если не копировать текст кто ты?

Ответить 0 Пожаловаться

.

.

согл

Ино как обычно бездарность

согл

@Игорь Перов:এটা কে হতে পারে🥵 ......（ ͜•人 ͜•）...... ...........)..•..(............. .........(‿ώ‿).......... ..........\_/ \_/.попробуй лайкнуть

@Игорь Перов:এটা কে হতে পারে🥵 ......（ ͜•人 ͜•）...... ...........)..•..(............. .........(‿ώ‿).......... ..........\_/ \_/.попробуй лайкнуть Ты лох

Бу хуй мамы

Пофиг

пизда саски хуйло

Иауьдцовтвлыджсбаовоыжыдоваиняшяшыдуьтврчрлылыоупаоашвлыьва